Суд над Бхагавад-гитой / Attempt to ban Bhagavad-gita

Все же, могущественные проповедники сознания
Кришны вечно обеспокоены при виде “санкционированного
свыше” невежества и забвения Кришны, что является основой
всех “санкционированных свыше” страданий. Таким образом,
они чувствуют себя косвенно уполномоченными,
получившими “санкцию” проливать милость, помогая
наделять падших сознанием Кришны, когда только
предоставляется случай (“санкция свыше”), чтобы
способствовать продвижению души к вечному блаженству.
Не были ли “санкционированы свыше” бесчинства,
творимые в храмах Вишну могольским императором
Аурангзебом? Не было ли “санкционировано свыше” то, что
его солдаты ломали на куски Божества? Не было ли
“санкционировано свыше” то, что отколотыми кусками
Божеств они выкладывали дорожки, ведущие к
мусульманским мечетям? Не были ли “санкционированы
свыше” те страдания, которые Аурангзеб причинил
огромному количеству брахманов и вайшнавов? Не был ли
“санкционирован свыше” приказ Кази высечь Харидаса
Тхакура на двадцати двух базарных площадях? Неужели хоть
один мягкий сердцем вайшнав смог бы простить, признать
или прославить эти “санкционированные свыше” злодеяния?
Угнетенные продвигаются по духовному пути,
благодаря своим “санкционированным свыше” молитвам и
воззваниям к Кришне, проявленному терпению и
милостивому прощению своих обидчиков. Сочувствующие
наблюдатели, сожалеющие и протестующие против
демонического сознания атеистов, продвигаются, благодаря
своим “санкционированным свыше” горестным сетованиям и
усилиям, направленным на то, чтобы защитить физически или
хотя бы морально поддержать преданных Господа. Обидчики
же продвигаются, благодаря тому, что их неизбежно ждет
“санкционированный свыше” крах, разбивающий их
“санкционированную свыше” ложную гордыню в
“санкционированные свыше” пух и прах! Если судьба будет
к ним благосклонна, у них появится надежда на обретение
еще одной “санкционированной свыше” смиренной попытки
начать свой путь заново.
В Кали-югу духовно развитыми мы можем считаться
ровно настолько, насколько способствуем продвижению
совместной киртаны Святых Имен Кришны. Более того,
степень поддержки, которую мы оказываем распространению
нама-санкиртаны бесспорно является единственной мерой
нашей нерушимой веры в Личность Бога и Его наставления,
нисходящие через ачарья- парампару. И наоборот, мы
являемся атеистами в той степени, в которой, вероломно
полагая, что совместное воспевание и танцы не могут
удовлетворить все наши нужды, различными способами
преуменьшаем или препятствуем распространению шуддха-
нама-санкиртаны. Нам надлежит помнить, что в этот век как
божественные, так и демонические качества обитают в одном
и том же теле, и уровень последних определяется количеством
анартх, с которыми еще предстоит бороться. Склонность к
тем или иным качествам отражает чистоту цели каждого
человека.
Не был ли “санкционирован свыше” сутяжнический
разлад в Гаудия-матхе Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати
Прабхупады, практически разрушивший прославленную
проповедническую миссию? Принимая во внимание некую
до поры до времени непостижимую ни для кого, кроме
Кришны, цель, не является ли “санкционированной свыше”
способность или неспособность выносить важные, дорогой
ценой дающиеся уроки из всего этого полнейшего
безобразия? Не является ли “санкционированным свыше”
холодящий кровь ход мировой истории? Не является ли
полностью “санкционированным свыше” наше дремучее
невежество относительно последствий оскорблений,
наносимых достоинству и целостности миссии нашего
ачарьи, которые мы сов ершаем в беспамятств е
самовозвеличивания? Сколь долго мы, прячась под масками
вайшнавов, ведомые сомнительным, ложным, высокомерным
чувством превосходства, будем пренебрежительно относиться
к людям, ущемляя их права? Если мы не сможем ничего
вынести из “санкционированных свыше” сегодняшних или
завтрашних уроков нашей собственной “санкционированной
свыше” поразительной непредусмотрительности, подобно
страусам закапывая голову в песок, тогда, может, кто-нибудь
другой, следующий за нами, сможет? И уже это одно сделает
всю эту “санкционированную свыше” головомойку сколько-
нибудь да стоящей.
Подводя итоги, можно сказать, что любое искаженное
призрачное проявление в этом космическом пространстве
сп особн о н амерен н о зап утать, осв ободи ть, и ли
трансцендентным образом привести в восторг живое
существо, согласно степени его духовной квалификации, от
которой зависит то, как он будет реагировать на
разнообразное поведение Майи. Проявляя должное уважение
к самой узнаваемой уполномоченной экспансии Майя-деви -
психофизической женщине, приведем следующий пример.
Так называемый мужчина, полностью сбитый с толку
материальной энергией, возомнив себя пурушей или
наслаждающимся, и поддавшись натиску похотливых
желаний, ошибочно воспринимает женское тело как самый
вожделенный и воодушевляющий объект грубого и тонкого
эгоистичного наслаждения. Похотливому мужчине всюду
видятся похотливые женщины. И таким образом, он, питая
свои привязанности к призрачному обожествленному
предмету, деградирует, подвергая себя риску перерождения в
сумрачной иллюзорной темнице, имеющей очертания
иллюзорной психофизической женщины. Так, по иронии
судьбы, обусловленный “он” перерождается в обусловленную
“она”. Таковы происки Майи!
Умудренный опытом человек, осознающий опасность
подобных уловок Майи, благоразумно отнесется к той же
самой женской форме, как к “матери”, экспансии высшей
формы материального материнства – богини Дурги. В этом
материальном мире слово “мать” относится к той, кто дает
телесное рождение; а для рожденного неминуема смерть.
Итак, та, что дает рождение и последующую смерть в этом
материальном мире, бдительным искателем истины должна
видеться как “мать”, олицетворение повторяющихся
рождения и смерти. Избегая общения и соблюдая
почтительную дистанцию, искатель придет к освобождению,
разумно обходя соблазны сексуального влечения –
порабощающей силы этого материального мира.
Возвышенный же вайшнав, имеющий практический
опыт соприкосновения с духовной реальностью, тенью
которой и является этот призрачный мир, видит вещи в
совершенно ином свете. Он выше относительных мирских
принципов – как правритти (принятия), так и нивритти
(отрицания) – относящихся к миру материи. Он четко
осознает, что временные, призрачные явления этого мира,
берущие начало в реальных духовных именах, формах,
качествах и деяниях вечной обители Голоки, могут всячески
напоминать чистому преданному о высшей реальности Радха-
Кришна-лилы. Таким образом, женский образ, воплощенный
в этом иллюзорном мире и являющийся жалким подобием
великолепия женщин духовных, будет напоминать ему о
высшем первоисточнике всех меньших проявлений женского
начала. Первоисточником трансцендентной женственности
является не кто иной как Шри Радха – олицетворение не
материального существования повторяющихся рождения и
смерти, но духовного (воз)рождения в преданности, полной
вечности и блаженства.
То, как подчиненный царь чествует посланника
императора, наглядно показывает его отношение к самому
императору. Подобно тому, как посланник, приезжающий от
имени императорского правительства, чтобы оценить
положение дел в царстве подчиненного царя, должен быть
принят со всеми почестями, так и любое проявление женского
начала должно почитаться как представляющее Радху. Этот
материальный мир, Деви-дхама, состоит из пракрити,
распространившейся женской энергии Радхи. Эта энергия в
любом ее проявлении, прежде всего, призвана напомнить
преданному о Радхе и в высшем смысле создана для того,
чтобы служить Ее целям, помогая доставлять удовольствие Ее
возлюбленному Шьяму. В этом суть принципа юкта-
вайрагьи. Проницательный вайшнав в любом проявлении
ж е н с т в е н н о с т и р а с п о з н а е т с и м в о л и ч е с к у ю
представительницу – или посланницу – Шри Радхи,
верховной владычицы неотразимой, надмирной женской
привлекательности, чарующей Шри Кришну. Внешне
соблюдая почтительную дистанцию от посланницы (дути)
Радхи во избежание оскорблений, смиренно считая себя
недостойным обращаться напрямую до тех пор, пока он
находится в садхака-дехе, он будет молча молить посланницу
милостиво известить свою свамини (Радху) о его чистом
стремлении к преданности. Внутренне выражая свою
безусловную верность лотосным стопам Шри Радхи, он будет
молиться о том, чтобы постоянно быть полезным Радхе и
страстно желать любовного служения Ей. Тогда
удовлетворенная Майя-деви в своем изначальном обличии
Йога-майи трансцендентным образом соединит преданного с
лилами Господа. Таким образом, подобное памятование о
Шри Радхе, Ее подругах гопи и служанках, навеянное
внешними обстоятельствами, помогает преданному
возвыситься над мирскими чарами материального мира,
открывая ларец с сокровищами экстатического духовного
погружения в сознание Кришны.
Подобно этому, третья по важности цель всевозможных
политических трений – в рамках одной религиозной
организации или за ее пределами – состоит в том, чтобы
запутывать и сбивать с толку поверхностных людей. Вторая
цель банальных, вульгарных политических стычек,
дипломатии, шпионажа, саботажа, клеветы, интриг и
кривляний, кипящих в среде неофитов, заключается в том,
чтобы естественным образом оттолкнуть незаинтересованных
во всем этом преданных второго класса. Такие далекие от
политики мадхьяма-адхикари сторонятся подобных
социальных пошлостей, дорожа каждой минутой своей жизни
так, будто она последняя. Отстранившись как можно дальше
от общения с пракрита-бхактами, они полностью
сосредотачиваются на слушании и воспевании и остаются
более или менее свободными от изнуряющих перипетий
организационных конфликтов.